Дни командировки пролетели незаметно, и вот уже я стою у Топорнинского шлюза, начала канала и моего пути.

Заранее вписал своего коллегу в страховку на машину, что бы он меня привез в д. Топорня и спустя 2 дня или через 70 км  забрал на Кубенском озере.

Местами сохранились деревянные сваи, забитые нашими далекими строителями. Сейчас же канал заковывают в металл, лишая свободы размывать берега и жить по своему водяному усмотрению.

Шпунтовая стена возвышается над водой на 1,5 метра и любая резвая, но неосмотрительная зверушка, упавшая в воду обречена, а Мазаев за все время пути я так и не встретил.  И усталый каякер, пожелай он остановиться передохнуть и насладиться чудным пейзажем, вряд ли вскарабкается на берег. Но Родине нужны каналы возить срубленный лес.

Выход из Топорнинского канала в Сиверское озеро. Еще штиль, природа только просыпается.

Озеро в туманной дымке, но очень скоро ветер поднимет волну.

А пока я наслаждаюсь тишиной и неспешно иду вдоль берега.

За мысом знаменитый Кирилло-Белозерский монастырь, но к этому времени я уже утомился бороться с ветром, лодка все-таки здорово парусит, да и небо не важное для фото. И не пошел.

Вход в Кузьминский канал. За понтонным мостом кипит строительство.

Мои коллеги укрепились во мнении, что их товарищ не в себе. Вместо сауны, пива и иных милых удовольствий, присущих  командировочному, он отправился изнурять себя греблей и дрожать в палатке. Не стал их разубеждать и объяснять, зачем я отправился в путь, просто помахал рукой и пошел дальше своей водной дорогой. Пытаясь наедине с собой сформулировать в одну фразу, а действительно – зачем собственно?  

На Покровском озере меня опять встречает тишина, и только гул работающих механизмов за спиной обещал сделать здесь все прямо и перпендикулярно, сообразно своему механическому представлению о прекрасном. 

Осень.

Можно брать пример стойкости у деревьев. Из последних сил цепляется за топкий берег, при
этом оставаясь еще зелеными.

Зауломское озеро порадовало своими островами и осенними красками.

Озеро Пигасово ни чем мне не показалось, кроме своего названия, но обойти его вниманием не могу, дабы не гневить духа канала, забыв упомянуть о его владениях.

Только в этом месте, между озерами Пигасово и Кишемское холмы по берегам свидетельствуют о рукотворности канала в прежние времена. Не зря крестьяне бежали от непосильного труда.

Прямой как
стрела канал выходит в Кишемское озеро.

Кишемское озеро встретило меня  ружейными залпами. Охота на уток, это я так предполагаю. Даже остановился посмотреть на это захватывающее действо. Охотники в камуфляже на двух моторках носились по озеру и палили во все стороны в надежде на трофей. Правда, уток я не видел, но это не важно, главное их видели охотники. Порадовался, что выгляжу гораздо упитанней любой утки и спутать с ней меня невозможно, хотя… Не стоит задерживаться.

И ветерок унес меня прочь от этого охотничьего праздника.

Берег
Кишемского канала.

Первое препятствие шлюз №4. Справа тянется неодолимая шпунтовая стена, впереди все обнесено забором с колючей проволокой и видеокамерами, еще бы, режимный объект, поэтому направился я по озеру Иткла в деревню Красное. 

Шлюзы. Их на моем пути встретится 3 штуки - №4, №5, №6. Согласен, не очень звучные названия. То ли дело плотина в конце Северо-Двинского канала  на р. Сухона – «Знаменитая».

Вообще канал не изобилует достопримечательностями и чарующими видами, но при небольшом воображении шлюз можно принять за водопад, а заград ворота за мост старинного замка. Хотя, это уже влияние недавно читаного Сервантеса.

Думал было, побаловать себя свежей рыбкой. Кубенское озеро славится своими трофейными щуками, почему бы им не разбрестись по всему каналу. Однако, в каждом с точки зрения щук и меня, походящем заливчике стояла сеть. Можно конечно списать на низкий уровень жизни, на необходимость некую, нужду, но мне сдается, от алчности человеческой запутаны наши озера и реки сетями. Посетовал я местному рыбаку, вот мол, не ловится, может рыбы нет? На что получил гордый ответ - весной во время нереста, сетями он всего за две недели забил 500 литровую морозильную камеру рыбой. Но не услышал он от меня  слов восхищения его рыбацкой удаче, да и я смотал удочку, скорбя о миллионах не рожденных рыбок. А по преданиям старины глубокой в нерест даже церкви не звонили.

Озеро Благовещенское.

В Волокославинском новое препятствие. Понтонный мост и строительство. Вышел я на берег, посмотрел, негде спустится к воде. На бережку рыбак сидит, в меланхолии на поплавок глядит. «Далеко ли выход к воде есть? – спрашиваю - А то лодку не знаю где перенести.»  

«А давай я тебе понтон открою, - отвечает - Все одно пароходы не ходят нынче, так хоть тебя пропущу.»

 Спасибо, добрый человек!

р. Порозовица.

Солнце садится за лес, пора бы уже о ночлеге подумать.

А вот и пятый шлюз в лучах заката. Опять забор, колючка, камеры, строгость по все форме. Силы меня уже покидают, подкрадываюсь, скользя по водной глади. На дамбе гражданин в спецовке подметает. Вежливо спрашиваю у него, косясь на камеры, о пути обноса и не нарушу ли я режим столь важного объекта. Он пообещал поговорить с охраной и ушел. Появляется строгий охранник в новенькой форме, со словами, что его прислал начальник гидроузла помочь мне лодку перенести.
Вот те раз, что ж это я тогда на четвертом шлюзе удалью своей молодецкой бахвалился, с каноэ кругами бродил.

Туманное утро следующего дня.

Зеркало воды, чистое небо, запах осеннего леса.

Загадка Северо-Двинского канала: мостик в никуда.

Шестой шлюз.

О, сколько надежд связывал я с ним. Ведь от него начинается полная дикость. Ни
жилья, ни селений, машины не ходят туда, и даже, не бредут спотыкаясь олени. Правда,
и к 6 шлюзу нет дороги, последняя нить, связывающая с цивилизацией, оборвалась
на № 5. Лишь томик Тургенева не дал мне окончательно одичать и позабыть речь
человеческую.

Плотина шестого шлюза. С прохождением каждой плотины я все ближе к Балтийскому морю, вернее к его уровню.

Р. Порозовица в нижнем течении, где не касалась ее рука гидростроителя.

Выход в
Кубенское озеро.

Кубенское озеро не обрадовалось мне. Вышел я из реки Порозовица а там, ветер свищет, прибой шумит, барашки белые на волнах. Жуть, оробел, эскимосским то переворотом я не владею. Ну думаю, не осилить мне последние 2,5 км до точки финиша. Решил вдоль берега пройтись по мелководью, а лодку на веревочке тащить. Но это занятие быстро наскучило мне, к тому же ноги вязли в иле, и если вдруг не получится плыть, всегда можно вернутся к веревочке. И еще мне показалось оскорбительным для лодки, гордой и стремительной покорительнице бескрайних водных пространств, что ее словно бревно волокут на привязи. Сел обратно и бросил вызов стихии. Гребу что есть силы, упираюсь, взмок весь, а вперед не продвигаюсь. Встречный ветер лодку крутит. Наверное, будь у меня байдарочное весло дело бы пошло побойчей, а с одним канойным веслом против ветра ни как не справиться.  Все ж приноровился галсами идти. Иду, на волнах качаюсь, и вдруг на что-то напоролся, даже повис на секунду, пока следующей волной меня не сдернуло. Смотрю, металлический острый штырь. Вот счастливчик, отыскать в большом озере такую штуку и сесть на него! Сильный и неожиданный был удар. Все, думаю, пробил дно, и пропала моя головушка в мрачной пучине озера Кубенского. Обошлось, однако. Теперь вот размышляю чем рану лодке смазать, 2 см длиной и 3 мм глубиной.

В д. Пески пока ждал на берегу машину, пришагал бодрый старик. Осмотрел лодку и меня. Похвалил лодку. Откуда, спрашивает, и куда иду. Отвечаю, что от д. Топорни и уже пришел.

Изумился старик, как пришел? Дальше идти надо, в р.Сухона и до Архангельска, ну минимум до Великого Устюга, а так баловство одно. Сам он живет в палатке на
берегу все лето и часто встречает скитальцев, что останавливаются передохнуть на этом мысу. Видимо, он рассчитывал на удивительный рассказ о моем путешествии. Погрустнел отче и побрел к себе, качая головой – «Ишь, пришел он!».

Задумался и я, стало быть, лавры первопроходца по каналу принадлежат отнюдь не мне.